Метаморфозы дискурса мира и войны на армянских и азербайджанских публичных площадках после апреля 2016 г.

Четырехдневная апрельская война 2016 г. придала участившимся в ходе предыдущих двух лет армяно-азербайджанским военным столкновениям характер логически целостного этапа. Это были столкновения, которые в силу географического охвата (когда они шли одновременно в двух, или даже в трех направлениях, включая и госграницу между Арменией и Азербайджаном), или по своему характеру (нарушения не писанных и обоюдно соблюдающихся до этого канонов,  например, когда в ноябре 2014г. во время учений армянских ВС был сбит армянский учебный вертолет), или по применившимся видам вооружений (когда кроме традиционных минометов и другого оружия в ход шли крупнокалиберная артиллерия, тяжелая бронетехника и т.д.) были беспрецедентными по сравнению предыдущими инцидентами.

По сути это был процесс аннулирования Азербайджаном режима прекращения огня, в результате которого уже в конце 2015 г. некоторые из госчиновников заявили, что мы (Армения) отныне находимся в состоянии войны. До этапа эскалации боевых столкновений на линии фронта 2014-2016 гг. о том, что Армения – страна, находящаяся в состоянии войны, на публичных площадках в основном заявлялось со стороны радикально настроенных групп. После апреля общество Армении в целом вернулось к ощущению военного состояния, которое, кстати, не покидало жителей Нагорного Карабаха, даже в относительно спокойные периоды времени после 1994 г.

И жителям Азербайджана официальные и другие публичные деятели страны постоянно напоминали о том, что они – граждане воюющей страны. Не потому, что вот-вот ожидается развертывание широкомасштабных действий со стороны противника, а в силу того, что рано или поздно именно посредством войны может осуществиться возвращение территорий и восстановление суверенитета над Нагорным Карабахом.

Среди радикально настроенных слоев общества (в основном среди молодежи, воспитанной в духе потерянной родины и историй о свирепых армянах-оккупантах), есть убеждение, что чем раньше эта война произойдет, тем лучше. Призывы развернуть более масштабные военные действия начали громко звучать в дни апрельской войны на улицах Баку в ходе студенческих шествий.

“ВОЙНА И БОЕВАЯ ОПЕРАЦИЯ, УРЕГУЛИРОВАНИЕ И РЕШЕНИЕ” С ПОСТАПРЕЛЬСКИМИ РАЗНОЧТЕНИЯМИ

Апрельские военные события получили разные определения на армянских и азербайджанских публичных площадках.

После непродолжительной циркуляции нескольких вариантов (столкновения, широкомасштабная операция) на армянских площадках окончательно закрепилась формулировка “четырехдневная апрельская война”: “Война, которую развязал Азербайджан, отвоевал некоторые территории, но по большому счету не достиг своей основной цели”. Утверждение, начиненное внутренним и внешним глубинным мессиджем – как это было в начале 90-х годов.

В первые дни апреля, когда на фронте разворачивались ожесточенные бои, на азербайджанской стороне больше транслировался пафос следующего содержания: “Война, о которой мы так много говорили и благодаря которой мы сможем вернуть свои земли, наконец, началась”. Позже официальные круги стали транслировать формулировку “апрельская операция”: Операция, которую начал Азербайджан в ответ на провокации армянской стороны, и в результате которой мы вернули часть территорий. И так будет и дальше. Глубинный внутренний и внешний мессидж этого утверждения повествовал, что апрельскую операцию надо считать либо прелюдией той, настоящей будущей войны, либо же – началом серии таких же, возможно более широких операций. Причем стольких, сколько понадобиться для пошагового освобождения территорий от армянских оккупантов.

Апрельская война радикально изменила понимание предмета, возможного исхода политических переговоров и других производных вопросов.

Отношение к переговорам – В отличие от Азербайджана, который переговоры с Арменией (т.е. не войну против нее) представлял как уступку со своей стороны, армянская сторона всегда заявляла о готовности решать Карабахский конфликт исключительно посредством переговоров. Даже тогда, когда стоял единственный вопрос нарушения режима перемирия и по инициативе России Армения и Азербайджан переговаривались на уровне первых лиц (август 2014г.). Мнения о переговорах, высказывающиеся из НКР, как о механизме решения вопроса, отличались тем, что ведение переговоров Арменией считалось неправильным ходом процесса, что стороной переговоров должен быть Нагорный Карабах, а Армения должна участвовать в качестве гаранта безопасности НКР.

После апреля впервые в истории процесса урегулирования изменилось отношение к вообще ведению переговоров с Азербайджаном по любому вопросу. Более того, для согласия на возобновление переговоров армянская сторона выдвинула условия как перед Азербайджаном (меры доверия, ибо нет смысла садиться за стол с не надежным партнером), так и перед международным сообществом (адресные оценки апрельской провокации военных действий и гарантии).

А то, что спустя немного времени после выдвижения этих условий власти Армении согласились поехать на Венскую (май 2016г.) и Санкт-Петербургскую (июнь 2016 г.) встречи, стали представлять не как аннулирование условий, а как принятие предложения (возможно, просьбы, требований) о встрече от посредников МГ ОБСЕ, потом отдельно и от Москвы.

Признание НКР –  Война активировала внутриобщественную дискуссию по Карабахскому конфликту, официально стали циркулировать вариант признания независимости НКР, а на общественном уровне – и вариант провозглашения НКР в составе Армении. Варианты, которые до этого считались позицией групп участников первой карабахской войны, или же отдельных политических сил. И эти позиции считались популистскими, неизбежно разжигающими новую фазу войны.

Урегулирование и решение конфликта – Если до апрельской войны эти термины на армянской стороне воспринимались как эквивалентные явления, то начиная с апреля, они наполнились разными содержаниями. “Урегулирование” по сути, продолжал циркулировать как политическое средство, возобновление переговоров, прежде всего для установления стабильности на фронте, а “решение конфликта” вобрал в себя и идею войны.

Таким образом, после апреля 2016 г. “право на войну” перестал быть исключительно монополией азербайджанского дискурса.

В Азербайджане в разные периоды, в зависимости от адресата (внутренняя аудитория и противник, внешняя аудитория) это “право на войну” представлялось с различными мотивациями. Обычно своей внутренней аудитории неизбежность войны объясняется императивом освобождения территорий Азербайджана от оккупационных армянских войск (которые просто так оттуда не уйдут), необходимостью восстановления исторической справедливости. А для международной общественности озвучивается тезис восстановления территориальной целостности, в последнее время также и тезис антитеррористической операции.

На армянской стороне на фоне периодической эскалации ситуации на фронте (в основном среди разных общественных групп, военных, но не госдеятелей и других политсил) начали говорить о принуждении Азербайджана к миру, приостановке вконец инициирующихся с его стороны серии военных инцидентов, в результате которых гибнут солдаты армянской армии.

“НИ ВОЙНА” АРМЯН, “НИ МИР” АЗЕРБАЙДЖАНЦЕВ И МИРОТВОРЦЫ

До последнего времени сформулированные для общества Азербайджана тезисы о мире и войне полностью соответствовали той официальной линии, которая велась по отношению к группам собственных граждан, поддерживающих публичные коммуникации с армянской стороной. Это – в основном люди, которые не входили в рамки спущенной сверху формулы “никаких контактов с армянами пока не решен вопрос на азербайджанских условиях”.

Правда, эта формула, несмотря на одну предпринятую в 2013 г. попытку, так и не стала законом или другим письменным документом. Но в течение 2013-2016 гг. в Законе об Общественных организациях Азербайджана были внесены 26 поправок, в результате чего эти НПО, в том числе и те, что реализовывали совместные с армянскими организациями проекты, приостановили свою деятельность. Затруднился процесс регистрации общественных организаций. Более того, начиная с 2014 года, власти резко сократили список международных организаций и фондов, действующих в стране, а те, что остались, до фактической работы с азербайджанскими организациями, должны были согласовать с властями сферы своей деятельности. Понятно, что проекты, относящиеся к правам человека и свободам, к так называемой народной дипломатии, одобрения со стороны властей не могли получить по определению.

Политических деятелей, поддерживающих коммуникационные связи с армянами, не было в природе. В случае с представителями правящей партии это означало бы идти против линии президента, а в случае с оппозиционными деятелями – просто проиграть во внутриполитической борьбе. Например, во время последних президентских выборов (октябрь 2013 г.) лидер НСДС Джамиль Гасанлы, который должен был стать основным конкурентом И. Алиева от оппозиции, говорил: “Народная дипломатия приемлема в том случае, когда воюющие страны в отношении друг друга имеют удовлетворяющее их мирное соглашение. Лишь после этого, для того, чтобы устранить враждебное настроение в мышлении народов, используют народную дипломатию. Фактически, втягивание Азербайджана в народную дипломатию, означает смирение с оккупацией своих территорий”.

Поименно можно перечислить тех публичных лиц Азербайджана, которые при переходе к политической карьере (скажем, для получения депутатского мандата) приостанавливали свое участие в армяно-азербайджанских проектах, которые имели место быть исключительно благодаря инициативам и финансовой поддержке западных правительств, международных организаций и фондов. Ни правительства Армении и НКР, ни Азербайджана никогда не финансировали миротворческие проекты. Хотя, в отличие от Азербайджана, на армянской стороне маргинальными были группы, критиковавшие сотрудничество с азербайджанцами. В целом народную дипломатию того времени можно охарактеризовать так: у армян были проблемы для поездок в Баку и участия в мероприятиях в рамках совместных проектов, а у азербайджанцев возникали проблемы после их возвращения в Баку с таких мероприятий, прошедших даже в третьих странах. Часто так и происходило, когда азербайджанские СМИ публиковали список своих граждан – участников совместных мероприятий, с подтекстом: “знай наших предателей”.

До сих пор остаются в силе законодательные ограничения деятельности азербайджанских общественных организаций, вместо прежних НПО начали появляться новые, со своими грантами от азербайджанских властей и лояльностью к ним.

В апреле 2016 г. Азербайджан достиг не столько территориального и военного успеха, сколько психологического. Война/операция, которая озвучивалась для своего общества как обещание, а для армян – как шантаж, была реализована.

Ситуация на фронте остается напряженной по сей день. Кроме июня 2016 г. (0 боевых потерь), в течение прошедшего после апреля каждого месяца в ВС Армении и НКР регистрировались 1-3 боевые потери живой силы. Все военнослужащие погибли в результате позиционных обстрелов с азербайджанской стороны или попыток диверсионных проникновений.

В декабре прошлого года в Баку прошла презентация документального фильма “Эриван”, который призван доказать всему миру, что столица РА в самом деле – это бывшее азербайджанское ханство, перешедшее к армянам по азербайджанскому милосердию. Во время презентации руководитель общественно-политического отдела аппарата И.Алиева Али Гасанов заявил, что кроме этого фильма нужно пустить в ход и другие пропагандистские средства. Например, нужно выпустить открытки и другие материалы про Эриван, раздать посетившим Азербайджан туристам и таким образом довести правду до как можно большого количества людей в мире.

В январе 2017 г. И. Алиев участвовал в церемонии открытия новой военной части в Нахичевани. Он продемонстрировал новую ракетную систему залпового огня СЗО T-300 Kasirga. Азербайджанская и армянская пресса по классике жанра отреагировали материалами о возможных ударах по Еревану, и о возможных ответных ударах по крупным городам Азербайджана.

Во второй половине января 2017 г. разразился традиционный заочный спор между президентами Армении и Азербайджана. Они выступили с заявлениями перед своими военными по поводу высказывания министра ИД России С. Лаврова о том, что Карабахский конфликт не может быть внутренним делом Азербайджана с вытекающими отсюда последствиями. Накануне С.Лавров (17 января) на пресс-конференции в Москве отвечал на вопрос азербайджанского журналиста о том, будет ли Россия вмешиваться во внутренние дела Азербайджана, если тот развернет антитеррористическую операцию в Нагорном Карабахе для очистки этой территории от армянских террористов? 

АРМЯНЕ В БАКУ, ЗА МИРОМ

Об организации, именуемой Бакинской платформой мира, стало известно в ноябре-декабре 2016 г. Большой сенсации, что власти Азербайджана отныне не только будут наказывать, а сами будут продвигать армяно-азербайджанские публичные связи, изначально не вышло. И не только потому, этот процесс, с явно пропагандистским подтекстом и дальним внешнеполитическим прицелом, разворачивался на фоне описанной выше военно-политической и информационной напряженности.  А в основном из-за сопровождающихся постоянных скандалов и однозначных мессиджей в адрес армян.

8 ноября 2016 года азербайджанские СМИ сообщили о прошедшей в Баку конференции “Армяно-азербайджанский Нагорно -Карабахский конфликт, основные препятствия и перспективы: взгляд из Армении и Азербайджана”, в которой участвовало трое армян (по утверждениям азербайджанских СМИ– правозащитников, гражданских активистов). Через месяц они и несколько азербайджанских деятелей (в том числе – председатель парламентского комитета по госстроительству и правовым вопросам, некоторые представители азербайджанских НПО, о которых среди армянских гражданских организаций, десятилетиями работавших в сфере народной дипломатии, слышали впервые) распространили заявление о создании организации под названием Бакинская платформа мира. В заявлении они провозгласили принципы решения конфликта, приемлемые для них самих и властей Азербайджана. А именно, что платформа создана для содействия скорейшему возвращению территорий Азербайджана, для возвращения беженцев и переселенцев в места своего прежнего проживания и решения статуса Карабаха в рамках исключительно территориальной целостности Азербайджана.

Те скандалы, которые связывались с армянами, съездившими за миром в Баку, еще до их вступления на путь “миротворчества” на новых условиях и по новым императивам, скандалы, которые случались по ходу решения задачи присоединить к этой платформе как можно много армян, уже нанесли урон “новому, миротворческому имиджу” Азербайджана.

Этот процесс разворачивается в трех направлениях. Во-первых, идет сбор фамилий, поддерживающих и (согласно публикациям в азербайджанских СМИ) присоединившихся граждан армянской национальности. Для организаторов важно не то, что они живут в разных странах, а не в самой Армении и не представляют мнения ее общества, а то, что таким образом создается впечатление массовой поддержки инициативы азербайджанских властей со стороны “простых армян”. Правда, после ознакомления с материалами о себе в азербайджанской прессе, присоединившиеся армяне в массовом порядке выступали с опровержениями (на разных публичных площадках – в армянской прессе, в социальных сетях и т.д.). Но это, как говориться, было уже важно только для них самих.

Во-вторых, решается задача демонстрации поддержки процесса, а значит и принятия описанных в документе принципов, со стороны зарубежных деятелей и специалистов. Кстати, и среди этой группы поддерживающих случились несколько опровержений.

С чем на самом деле связанны эти опровержения. Как правило, интервьюерам задают вопрос “Как Вы относитесь к общению между армянами и азербайджанцами, к поездкам, например, армян в Баку?”. В условиях полного отсутствия каких-либо коммуникаций между представителями противоборствующих сторон, проживающих каждый в своих странах, а не в какой-либо третьей стороне (что, кстати, отличает Карабахский конфликт от всех других конфликтов постсоветского пространства), логично ожидать положительный ответ на вопрос. Но в прессе Азербайджана это представляется как поддержка Бакинской платформы с исключительно однозначными политическими положениями. Так случилось и с известным в армянских и азербайджанских специализированных кругах британским журналистом Томасом де Ваалом. А в интервью со мной он сказал: “Я приветствую народную дипломатию вообще и считаю, что дефицит такого общения очень ослабляет карабахский мирный процесс. Без активного участия азербайджанских и армянских граждан, без диалога на уровне общества, а не политиков, переговорный процесс становится элитным делом руководителей, которые потом не могут быть уверенными, что их позиция получает отклики в обществе. Поэтому, когда мне позвонили из Баку во время рождественских каникул и спросили, как я отношусь к приезду некоторых армян в Баку для обсуждения карабахского вопроса, я, конечно, ответил – положительно. Но в общих словах, не вникая в подробности.

Сейчас, однако, ознакомившись с текстом заявления “Бакинской платформы” и с информацией о самих армянах, подписавших этот текст там, могу только с сожалением сказать, что это – путь в никуда. По опросам меньше 1% процента армян поддерживают идею, которая фактически предлагается здесь, то есть идею возврата к положению 1988 года, к ситуации, которая породила конфликт”.

Почти то же самое произошло и с руководителем офиса ЕС в Азербайджане Маленой Мард, которая сначала, судя по материалам СМИ страны, приветствовала Бакинскую платформу, а спустя некоторое время выступила с заявлением о том, что считает важным диалог между различными группами, но, тем не менее, располагает информацией об этом из сообщений СМИ. Поэтому не может давать какую-либо оценку их деятельности.

Другой особенностью резкого “пропагандистского миротворческого поворота” Баку заключается в активном информационном сопровождении азербайджанскими СМИ (главным образом, их подчеркнуто провластным крылом). Занавес приоткрыл и сформулировал необходимое руководство к информационному действию руководитель аппарата президента АР Рамиз Мехтиев своей 27 страничной статьей.

Здесь он пишет о том, насколько важны дискуссии между представителями противоборствующих народов в условиях нерешенного конфликта. Но в то же время предупреждает, что если президент Армении не будет считаться с пожеланиями представителей своего общества (а именно, заключить мир с азербайджанцами на их условиях), то будет очень плохо для армян и Армении. Он также не забыл написать о великодушии азербайджанского народа, подарившего в свое время армянам Эриванское ханство. Статью в один и тот же день опубликовали ряд азербайджанских СМИ.

В качестве активных пропагандистов Бакинской платформы выступают и другие представители власти, которые до этого с таким же энтузиазмом транслировали полярно противоположные выкладки. Примеров множество, их перечисление не имеет смысла, так как речь идет о массовом информационном явлении.

Роль первой скрипки среди СМИ, теперь уже пропагандирующих Бакинскую платформу, взял на себя сайт haqqin.az.

В свое время именно этот ресурс возглавлял акцию психологической травли азербайджанского писателя Акрама Айлисли, автора романа об Азербайджане конца прошлого века, где описываются некоторые моменты травли, гонений и физической расправы над армянами в Сумгаите и Баку в начале 90-х годов прошлого века. В период насилия (2014-2015гг.) над известной в стране и за рубежом супругами Юнус (правозащитницей Лейлой Юнус и историком и конфликтологом Арифом Юнус, которые в рамках совместного проекта сотрудничали с нашим центром), именно haqqin.az выступал с редакционными обвинительными статьями, “доказывал” их виновность в шпионаже в пользу Армении. Например, в качестве фотофакта их антигосударственной деятельности была опубликована фотокопия свидетельства о браке родителей Арифа Юнуса. Из этого документа все граждане Азербайджана могли убедиться в том, что его мать по национальности является армянкой. Что касается отца, то его вина заключалась, очевидно, не только в том, что он, будучи по происхождению азербайджанцем, женился на армянке, но и что в силу неких обстоятельств в детстве воспитывался в армянской семье.

Какие мессиджи идут в сторону армянского общества? Прежде всего, что Азербайджан идет на этот шаг внемля просьбам представителей армянского общества, уже напуганных апрельской войной. И во-вторых, что этим Азербайджан предоставляет еще один, но последний шанс Армении избежать новой более губительной войны.

• Апрельская война 2016 г. определенно изменила отношение армянского общества к стабильным клише, к процессам, имеющим место в течение двух десятилетий Карабахского урегулирования. Была поставлена под сомнение целесообразность вообще ведения переговоров с Азербайджаном, а формулировка “решение вопроса” уже подразумевает также и вариант принуждения Азербайджана к миру, т.е. – войну.
• В отличие от населения НКР, которое всегда было первой мишенью ударов с азербайджанской стороны, и у которого не было возможности забывать об угрозе возобновления войны, общество Армении вернулось к этому ощущению ситуации военного положения именно с периода четырехдневной войны. В Азербайджане разговоры о войне на публичных площадках циркулировали не из-за того, что ожидали развязывания войны с армянской стороны, а потому что война была и остается центральным положением официальной пропаганды этой страны.
• В постапрельский период произошла радикализация армянского общества. “Право на войну” перестало быть монопольным атрибутом азербайджанского общественно-политического дискурса, так как апрель был не просто военной операцией, длившейся четыре дня (как было и прошло), а стал началом качественно другой напряженности, которая в целом сохраняется в течение всего прошедшего с тех пор периода времени. Эта напряженность проявляется на фронте, на дипломатическом и информационном уровнях.
• В этих условиях миротворческое преобразование Баку оставляет впечатление плохо организованной пропагандистской кампании, которая все же не произвела сенсационное воздействие на противоположную сторону – армянское общество в целом. Скорее больше само азербайджанское общество было поражено неожиданной новостью о миротворческом повороте официального Баку.
• Процесс под названием Бакинская платформа мира абсолютно не похожа на то сотрудничество, которая называлась народной дипломатией и велась в течение десятилетий при более стабильных условиях режима перемирия. Вот основные и принципиальные отличия.

а/. Бакинская платформа выступила с политическим заявлением как один из механизмов урегулирования конфликта на азербайджанских условиях. Между тем, как армяно-азербайджанское сотрудничество прежних лет в разных сферах, наоборот, удавалось реализовать благодаря тому, что стороны никогда не выступали с политическими заявлениями, однозначно поддерживающими позиции армян или азербайджанцев. В заявлениях участников прежнего миротворческого процесса декларировался принцип решения вопросов исключительно мирным путем, хотя участники не позиционировали себя как пацифисты.

б/. Бакинская платформа инициирована и финансируется властями Азербайджана, однозначно в результате единоличного решения президента страны. Так как после разгрома азербайджанских НПО в 2014-2016 гг. никто бы не посмел выступить с такими заявлениями о сотрудничестве с армянами, которые были зеркальной противоположностью прежних публичных деклараций. Проекты по народной дипломатии до этого шли в рамках проектов, инициированных со стороны исключительно западных правительств и фондов, международных организаций и финансировались исключительно с их стороны.

в/. Никто из армян – соучредителей Бакинской платформы не представляет общество и НПО Армении, в силу разных причин они и не являются и гражданами Армении. То, что для организаторов не важно в каких странах проживают и гражданами каких стран являются лица армянской национальности, которые заявляли о присоединении к платформе (следовательно – и о безукоризненном принятии азербайджанских требований и условий), свидетельствует, что ставится вопрос не создания атмосферы доверия между противоборствующими сторонами, а наоборот, формирования ложного впечатления, что внушительная часть армянского общества принимает эти условия и готова к капитуляции.

г/. Посредством информационного сопровождения Бакинской платформы решается также задача искаженного представления официального и общественного отношения в Армении и НКР к сотрудничеству и контактам с азербайджанцами, и к тем, кто реализовывает это сотрудничество. Сейчас демонстрируется, якобы критическая или саркастическая реакция армян, выражающаяся на публичных площадках, связанна не с перечисленными выше обстоятельствами, а является результатом давлений со стороны армянских властей. Иными словами, на информационном уровне предпринимается попытка представлять “азербайджанизированным” (т.е. крайне критическим) отношение внутри армянского общества к своим представителям, которые возможно в будущем будут заново будут пытаться сформировать атмосферу доверия между конфликтующими обществами.

д/. Бакинская платформа – это шантаж в адрес Армении и НКР, инструмент оправдания будущей войны, так как Азербайджан всячески отклоняет все предложения, направленные на установление и сохранение стабильности на фронте.

Лаура Багдсарян
Директор Исследовательского центра “Регион”

Программа “Улучшение обсуждений по политике безопасности в Армении” (NED)

Армянский Институт Международных Отношений и Безопасности (АИМОБ)