“Я готов был в любой момент дернуть чеку и подорвать себя, и даже парней, чтобы ни в коем случае не попасть в плен”. Гурген Ованнисян
В рамках проекта «Парни, ушедшие в бой» «Арменпресс» представляет историю подвига прошедшего воинскую службу в Арцахе Гургена Ованнисяна. Он получил от президента НКР Бако Саакяна медаль “За боевые заслуги”, а также нагрудный знак “Отважный боец” – от командира дивизии.
О Гургене Ованнисяне мы узнали случайно. Мы слышали, что его отряд называют “отрядом храбрецов”, а его самого опытные военные коротко характеризуют, как военнослужащего-срочника с самостоятельностьюгенерала. В армии он был заместителем командира взвода, по званию – старший сержант. Мы решили поинтересоваться и убедиться в том, что Гурген на самом деле такой, каким его представляют. Отвечая на наш вопрос о том, почему их отряд получил подобное название, Гурген отметил, что он командовал опорным пунктом, и его отделение, состоящее из 8 человек, ушло на позиции и вернулось, сохранив весь состав.
“Я сказал своим ребятам, что с позиций мы должны вернуться именно в этом составе и вместе сесть за стол. Парни были слегка встревожены, они ответили, что, возможно, они уже не вернутся, поскольку военнослужащие соседних позиций уже были мертвы. В этот момент мне захотелось так подбодрить их, чтобы они ни в коем случае не утратили надежду.
Честно говоря, многие не верили, что подобное возможно. Вокруг наших позиций лежали тела около 50-70 противников. Они пытались подняться на соседнюю высоту. В это время мы обстреливали их гранатометами, и они скатывались вниз. Из 17 военнослужащих двух соседних позиций в живых остались лишь трое, а у нас было 8 человек, и все мы вернулись целыми и невредимыми, не было даже раненых”, – рассказал Гурген.
Он отметил, что 1 апреля для них был обычным днем боевого дежурства. Они друзьями поднялись на позиции (многих из них уже нет в живых). В позиции слева от них находился один из героев четырехдневной апрельской войны Арман Аветисян – друг Гургена Ованнисяна, а справа от них была расположена позиция героически погибших Баграта Алексаняна и Адама Саакяна.
“Ночью неожиданно появились беспилотники. Сразу после того, как было доложено об этом, командир батальона приказал перейти в круговую оборону. Примерно в пределах 4-х часов Адам доложил, что в их пост проникла диверсионная группа. Враг был уже совсем близко – нас разделяли 70 метров.
Мы ожидали атаки на нашу позицию, приняв круговую оборону, но они почему-то проходили мимо нашей траншеи, мы потом поняли, что они вначале хотели занять высоту, а потом атаковать нас. Мы разделились на две группы, поддерживая освещением и боеприпасами соседние позиции также. Я советовал оставить на всякий случай немного боеприпасов, поскольку понимал, что они непременно попытаются атаковать и нас, это все не закончится так просто”.
Потом Гурген узнал, что Арман ранен. Утром, когда начало рассветать, снайпер предупредил, что двое противников проникают на территорию поста. Безоружный Гурген бросился в их сторону и подорвал их гранатой, прежде, чем они успели что-либо предпринять.
Противник наступал, он бросал в бой свежие силы. Снайперы отряда Григор Григорян и Дантес Джангоян не промахнулись ни разу. Не промахивался и гранатометчик Корюн Папларян.
“Хочешь жить, надо уметь метко стрелять. Логика войны довольно проста”, – заявил Гурген. Дорогу к позиции Гургена противник держал под постоянным обстрелом, поэтому сложно было доставить им боеприпасы. Гурген все время приказывал прятаться и продолжать бой, иначе невозможно было бы выйти из подобной ситуации без раненых. Когда на посту уже практически не осталось боеприпасов, Гурген встал посередине позиции и прочитал “Отче наш”. По его словам, это придало ему сил. “Мы психологически были неготовы оставить позицию противнику. У меня оставались две гранаты. Мы были вынуждены принять довольно смелое решение”.
Затем Гурген на миг умолк, чтобы привести в порядок мысли и вдруг сказал:
“Я не знал Роберта Абаджяна, не был с ним знаком, но я его хорошо понимаю. Я и сам оказался в подобной ситуации, у меня оставались две последние гранаты. Я готов был в любой момент дернуть чеку и подорвать себя, и даже парней, чтобы ни в коем случае не попасть в плен”.
В этот момент по ним вновь возобновили обстрел. Они с трудом укрывались от огня. Стреляла артиллерия.
“Когда все закончилось, мы вернулись с позиций и организовали застолье, о котором говорили в самом начале”, – добавил он.
“Я горжусь, когда меня называют героем, я горд своими действиями, однако сам я, в первую очередь, считаю героями моих погибших боевых товарищей. Хочу особо отметить имя Баграта Алексаняна. Еще во время службы мы договорились, что он должен был стать моим крестным – я не был крещен. Однако я потерял своего друга. Так родители Баграта стали моими крестными. На моих крестинах присутствовал и Арман Аветисян…”.
Лилит Демурян
Фото: Геворка Перкуперяна
