Categories։

«Я хотел играть как Зидан, Кака и Гамлет». Жизненный путь Генриха Мхитаряна

В статье на The Players’ Tribune полузащитник «МЮ» рассказал о карьере и смерти отца, юности в Бразилии и главных этапах профессиональной карьеры.

Одно из наиболее ранних воспоминаний – это мольбы, чтобы мой отец, Гамлет, взял меня на тренировку в его клуб во Франции. Мне было, наверное, лет пять. В 80-е, еще до моего рождения, отец играл в Высшей лиге чемпионата Союза в нашей родной Армении. Он был маленьким, но очень быстрым нападающим. Журнал «Советский воин» присудил ему награду «Рыцарь атаки» в 1984-м.
В 1989-м, когда я был совсем маленьким, мы переехали во Францию, потому что в Армении назревали конфликты. Отец пять лет играл за «Валансьен» во втором французском дивизионе. Я всегда плакал, когда он уходил на тренировку. Каждое утро я говорил: «Папа, возьми меня с собой! Пожалуйста, пожалуйста, возьми меня с собой!»

В том возрасте я не особо увлекался футболом – просто хотел быть с отцом. Но он не желал, чтобы я своей беготней отвлекал его от занятия, поэтому придумал способ одурачить меня. Однажды утром я сказал: «Папа, возьми меня на тренировку». Он ответил: «Нет-нет, сегодня тренировки нет, Генрих. Я еду в супермаркет и скоро вернусь».

Он смылся на тренировку, а я ждал и ждал. Он вернулся через несколько часов. Без пакетов из магазина. Я потерял самообладание и заплакал. «Ты мне соврал! Ты не ходил в магазин! Ты ходил играть в футбол!»

Времяпрепровождение с отцом было для меня очень важным, но очень коротким. Когда мне было шесть, родители сказали, что мы возвращаемся в Армению. Я не понимал, что происходит. Отец перестал играть в футбол и постоянно был дома.

Я не знал, что у него была опухоль мозга.

1986469

Маленький Генрих Мхитарян с сестрой и отцом

Все произошло очень быстро. Через год он умер, но я не понимал, что произошло, потому что был очень маленьким. Помню, всегда ревел и спрашивал мать и сестру, где мой папа. Никто не мог объяснить, что происходило. Но со временем они начинали мне рассказывать, что же случилось.

Я помню, как мать сказала мне: «Генрих, его никогда не будет с нами». Я подумал: «Никогда?» Никогда – это очень много времени, когда тебе семь лет.

У нас осталось множество видеозаписей, как он играл во Франции, и я смотрел их очень часто, чтобы запомнить его. Два-три раза в неделю я смотрел его матчи, и это делало меня счастливым, особенно когда камера показывала его, празднующего голы в объятиях партнеров.

На этих записях мой отец был жив.

К 10 годам футбол был всем в моей жизни. Тренировки, чтение, просмотр, даже игры на PlayStation. Я был полностью сконцентрирован на нем. Мне особенно нравились креативные игроки – маэстро. Я всегда хотел играть как Зидан, Кака и Гамлет (неплохая компания для моего отца).

Было сложно, потому что маме пришлось быть и матерью, и отцом для меня. Очень трудно матери делать это в обществе. Она должна была поддерживать меня, но иногда и быть жесткой, каким был бы отец. У меня были дни, когда я возвращался с тренировки и говорил: «Это так тяжело, я хочу бросить». Моя мама говорила в ответ: «Ты не уходишь. Ты должен продолжать работать, и завтра все будет лучше».

Чтобы прокормить семью, ей пришлось пойти на работу – она начала трудиться в Федерации футбола Армении. Было прикольно, когда я стал играть за армянскую молодежку. Когда я немного выходил из себя на поле, мама подходила ко мне после игры и говорила: «Генрих! Что ты делаешь? Ты должен вести себя хорошо, иначе у меня будут проблемы на работе». Я ей говорю: «Мам, они меня ударили….» – «Нет, нет, нет! Ты должен вести себя прилежно».

1986471

Генрих Мхитарян

Несмотря на то, как трудно нам было после смерти отца, мать и сестра всегда толкали меня вперед. Они даже отпустили меня в Бразилию, когда мне было 13 лет, чтобы тренироваться с «Сан-Паулу» в течение четырех месяцев. Это один из самых интересных периодов в моей жизни, потому что я был очень застенчивым мальчишкой из Армении, который вообще не говорил по-португальски. Но мне было все равно: я направлялся в футбольный рай.

Я мечтал быть как Кака, и Бразилия была домом этого креативного стиля, который бразильцы называют джингой. Я два месяца учил португальский перед отъездом, но когда прикатил в Сан-Паулу, быстро понял, что учить и говорить с людьми – разные вещи.

Я поехал с еще двумя армянскими ребятами. Когда нас заселили, мы поняли, что с нами будет жить бразилец. Худой был пацан, прямо как я, и темноволосый. Он нас поприветствовал и сказал: «Привет! Меня зовут Эрнанес». Тогда он был просто незнакомцем, а сейчас этот Эрнанес, который играет за «Ювентус».

 

 

Мы жили на тренировочном поле. Мы там ели, тренировались, развлекались. PlayStation у нас не было – только ТВ, и все было на португальском. Так что в первые несколько недель было тяжко: я не мог общаться с бразильцами. Они просто говорили мне что-то и улыбались, а потом хлопали по спине. Бразильцы восхитительны по своей природе. Это нельзя описать, нужно почувствовать, когда они окружают тебя.

К счастью, все говорили на универсальном языке футбола. Мы стали друзьями благодаря креативности на поле. Помню, забил несколько голов однажды и подумал: «Ого, я армянин, который забивает в Бразилии». Почувствовал себя звездой.

Меня очень интересовала культура. Она была другой. Например, мы могли тренироваться 45 минут, потом отдыхать 15 минут. Ели фрукты, пили сок и возвращались на поле и тренировались еще 45 минут. В Армении в таком возрасте больше физических упражнений, чем технических, но в Бразилии все по-другому – всегда с мячом.

По факту, если у парней нет мяча, они играют скрученными носками. Все заключено в мяче.

Через несколько месяцев я уже мог неплохо говорить на португальском и учил Эрнанеса армянскому алфавиту. Все равно было больше нечего делать без PlayStation.

То время было крайне важным для меня: я отточил свой стиль игры. Когда вернулся в Армению, то был по-прежнему худым и слабым, но обладал техникой и навыками. Я очень комфортно чувствовал себя на поле, ощущал себя армянским Роналдиньо (шучу). Было интересно, потому что в голове у меня постоянно прятались три языка – армянский, французский и португальский, – и они всегда воевали друг с другом. Я мог сказать половину фразы на армянском, а вторую – на португальском. Теперь я это делаю и с английским.

В 20 лет я перешел в «Металлург» (Донецк) и добавил к этой смеси украинский и русский языки. Было очень смешно, когда я через два года переходил в «Шахтер»: многие говорили, что у меня не получится, потому что там 12 бразильских игроков. Я ничего не сказал, а только улыбнулся про себя. В голове я проворачивал одну фразу: «Я наполовину бразилец».

Само собой, с партнерами у меня все было прекрасно, и три года в «Шахтере» были потрясающими. Я установил рекорд УПЛ по голам в 2013-м и был очень рад заткнуть рты тем, кто говорил, что я не смогу.

 

Жизнь может быть очень интересной. После того сезона «Боруссия» предложила мне контракт. Совпало так, что в Донецке началась война, и стадион «Шахтера» был брошен.

В общем, я переехал в Германию, и не только новый язык, но и новая культура и атмосфера были непривычны для меня. Трудный был период. Первый сезон был ничего, но второй стал сплошным разочарованием, и не только для меня, но и для клуба. Мы так много проигрывали, что я чувствовал, будто потерял удачу. Я не забивал, не отдавал, что вообще на меня не похоже. Меня подписали за большие деньги, и я давил сам на себя.

Много ночей я провел в своей квартире в Дортмунде в одиночестве, размышляя и размышляя. Я не хотел выходить даже на обед. Но, как я уже сказал, судьба может быть интересной. Новый тренер Томас Тухель приехал в Дортмунд перед моим третьим сезоном и все изменил.

Он сказал мне: «Слушай, я хочу получить от тебя все». Я улыбнулся и засмеялся, потому как думал, что он просто хочет приободрить меня. Я сомневался в его словах. Но он посмотрел на меня очень строго и сказал: «Мики, ты будешь великим».

Это значило для меня все. После сезона, который у меня был, я не думал, что могу стать звездой. Но он сделал это. Он выжал из меня все, а все потому, что я снова был счастлив. Нельзя быть удачливым, когда грустишь – я этому научился у бразильцев. Когда ты счастлив, на поле все получается. В том сезоне мы играли с энтузиазмом, играли в сумасшедший, суператакующий футбол, и все наслаждались временем, проведенным на поле.

Фактически мы играли с двумя защитниками, тремя полузащитниками и пятью нападающими. И добились успеха. Даже когда проигрывали, мы получали удовольствие от игры.

cynfyicucaa-0wr

 

Прошлым летом мой агент позвонил мне и сказал, что «Манчестер Юнайтед» заинтересован во мне. Это был сюрприз. Я сказал: «Серьезно? Или это просто спекуляция?» Когда твои мечты близки к осуществлению, ты поначалу не веришь, что все по-настоящему.

Через несколько дней интерес «МЮ» был подтвержден, когда мне позвонил Эд Вудворт, исполнительный директор. Представляете, насколько рад я был?! Пока мой агент и клуб вели переговоры о трансфере, я взвешивал опции. Знал, что разменять хорошую ситуацию в Дортмунде на Манчестер – это вызов, но я не хотел сидеть в стариковском кресле и о чем-либо жалеть. Я был готов к переходу.

После того как сделка была осуществлена, я сел подписывать контракт с «Юнайтед» – тут-то меня и накрыло. Тогда я понял, что этот громадный переход в Премьер-лигу действительно происходит.

Я никогда не забуду тот момент. Никогда не забуду, когда впервые надел красную футболку «Манчестер Юнайтед» перед началом моей первой тренировки в команде. Я был так счастлив и горд своими достижениями!

Но перед началом сезона я получил травму и не имел возможности играть. Будет честно сказать, что старт моей жизни в «Манчестер» не был идеальным. Но у меня и раньше неоднократно были трудности, и я никогда не сдавался. Я продолжу работать каждый день, чтобы помочь команде добиться успеха.

Если вы спросите моих маму и сестер обо мне, они ответят, что жесткий. Я могу быть очень серьезным. Но если быть честным, я рад тому, как сложилась моя жизнь. Моей мечтой всегда было выступать за самые большие клубы в мире.

Когда ты ступаешь на газон «ОлдТраффорд», это не просто газон – это уровень. Если бы мой отец мог увидеть меня на этом уровне, думаю, он бы гордился мной. Я всегда как бы следовал за ним и, считаю, даже если его с нами нет, он помог мне попасть сюда.

Если бы он был жив, наверное, я бы был сейчас адвокатом или доктором. Но я футболист.

Забавно, но я никогда не смотрю свои матчи по ТВ. Я ненавижу смотреть на себя, потому что замечаю только ошибки. Мой стиль игры совсем отличается от стиля моего отца. Он был скоростным нападающим с мощным ударом. Я больше на технику. Но многие люди в Армении говорят, что я выгляжу совершенно как мой отец, когда бегу.

Они говорят: «Генрих, ты так же выглядишь, ты так же бегаешь. Ты так напоминаешь мне Гамлета, когда я смотрю на тебя». Я бы этого не знал, ведь я не могу посмотреть на самого себя, но в этом что-то есть. В начале я просто мечтал бегать по полю, наблюдая на видео за ним уже после его смерти.

eurosport.ru

Categories։

Newsfeed