Императив новой войны
Эйфория, вспыхнувшая после четырехдневной войны, постепенно переходит в общественное разочарование. В основе этой эйфории лежало солидарность общества, желание защитить Нагорный Карабах, а через него – и Армению, а в результате такого желания – подлинный героизм солдат.
Как в те дни говорили многие, эта эйфория, это энергия являлась истинным шансом для всех, но больше всего – для властей, д ля того, чтобы заставить их прекратить порочный образ действий, очнуться окончательно… Власти могли если не сразу и решительно, то хотя бы постепенно показать, что готово провести изменения во внутренней жизни – по ликвидации монополий, по сокращению теневой экономики, по поднятию внутриполитических отношений, политического состояния с низменного уровня.
Ощущая содействие общества, власти могли, наконец, восстановить достойные отношения в первую очередь с Россией, выйти из-под подчиненного ублюдочного положения. В первые апрельские дни были сделаны определенные шаги, прозвучали соответствующие заявления, которые, казалось бы, говорят о перемене во внешней политики, реально свидетельствуют о восстановлении независимости Армении.
Однако все это продолжалось всего несколько дней, и органический страх перед Россией вновь занял свое место не только в сердце армянских властей, но в душах и мыслях многих оппозиционных сил, – нашел себе место в такой степени, что, что они стали почти по Рогозину повторять русские инсинуации по продаже оружия Азербайджану.
Власти имели исключительный шанс в начале апреля сохранить эту эйфорию и направить эту энергию в созидательное русло. Но даже этот шанс может быть утрачен окончательно, запросто и сразу – чуть только отвел глаза.
Общество поняло и услышало, подумало и почувствовало, что пока они солидаризировались вокруг заветной идеи, власти – как по отдельности, так и все вместе, движимые инстинктивным страхом, – собралось защититься от общества, защитить отобранные от общества свои средства, свою оторванность от общества.
Общество поняло и услышало, подумало и почувствовало, что пока оно жизнями своих сыновей защищало Карабах, а вместе с Карабахом и Армению, так называемая политическая элита – власть и оппозиция – вместе взятые и по отдельности обесценили идею признания независимости Карабаха, которое имея изначально огромный потенциал увеличения позиций Армении в переговорном процессе, превратился за нескольких дней в фикцию.
Общество поняло и услышало, подумало и почувствовало, что ценой жизни собственных сыновей нанеся достойный удар внешнему врагу, оно оказалось бессильным перед внутренним врагом. Потому что в отличие от внешнего врага, внутренний враг повсюду – прячась среди патриотических выступлений и душещипательных речей, среди тех, кто разглагольствует о боеспособности наших войск и одновременно богатеет за счет грабежа армии…
Общество в течении нескольких дней поняло и услышало больше, чем за несколько лет в обычных условиях. Общество ценой своих сынов победило на поле боя, но у него в очередной раз украли победу.
Потому что победа должна была быть принадлежать нормальному государству – с чиновниками, не грабящему армию, с политическими деятелями, не унижающему свой народ перед чужаками. Но государство это стало страной людей, превративших государство в собственную лавочку. Четырехдневная война раскрыв многое, раскрыло и самое главное обстоятельство: выступающих от имени общества людей никак невозможно сравнить с государственной властью и самим государством.
Война раскрыло для общества необходимость еще одной войны. А когда это произойдет, зависит уже от общества, поскольку война раскрыло также, что общество в Армении единственный ответственный субъект – в отличие от других субъектов, причем в первую очередь в условиях отсутствия государства.
