«Азербайджан неудачно использовал путинский козырь против Армении»
Нашим собеседником является русский журналист, автор колонок в Регнум и REX Станислав Тарасов
– Господин Тарасов, чего можно ожидать от возможного развития Карабахского урегулирования, когда официальные лица Азербайджана после встречи в Вене Саркисяна, и Алиева отказываются от достигнутых договоренностей, касающихся установки контрольных механизмов на линии соприкосновении? Как вы оцениваете результаты переговоров и ожидаемые действия?
– Для того, чтобы оценить ситуацию, надо рассмотреть те заявления, которые сделали официальные лица. Высокие должностные лица, в том числе представитель Госсекретариата США, глава МИД РФ, Налбандян, Мамедъяров выступили с публичными заявлениями, из которых стало ясно, что стороны дали согласие на то, чтобы в зоне соприкосновения были установлены контрольные механизмы. Как сказал глава МИД Германии Штайнмайер, будет укреплена и расширена миссия Каспрчика, а это означает, что мониторинговая миссия будет расширена и станет носить стационарный характер, особенно учитывая то, что линия соприкосновения носит довольно широкий характер, так что потребуется создать довольно значительный институт. Министр иностранных дел России сказал, что речь идет о поэтапном выполнении – с возможностью размещения миротворческого корпуса. Был еще один компонент, о котором не упоминалось после последних встреч и о котором ранее рассказал Игорь Попов – на определенном этапе в переговоры должен вступить НКР, тогда как армянская сторона не стала вносить этот вопрос в повестку дня, хотя в парламенте уже появилась законопроект, рассмотрение которого отложено.
– Отклонение от рассмотрения этого проекта в парламенте РА и отлет Сержа Саркисяна в Вену люди считают не случайным, утверждая, что со стороны президента РА это был обдуманный шаг.
– Да, это вызвало определенные вопросы. По всей видимости, Ереван пошел на компромисс в вопросе признания, в Азербайджан пошел на компромисс и согласился на внедрение контрольных механизмов. Итак, следующая встреча произойдет в июне, и сопредседатели к этому сроку должны подготовить правовую основу, которая обеспечит стабильность мониторинговой системы. Получится ли подготовить такой документ, или же появятся предположения, что Алиев заморозил конфликт до конца июня, потому что заинтересован в проведении Формулы-1, еще неизвестно. После проведения этого турнира в Азербайджане может начаться новая волна напряженности. Бросается в глаза и то, что с азербайджанский стороны сразу начинают звучать двусмысленные заявления насчет договоренностей. Речь о Новрузе Мамедове, который заявляет, что они согласны на мониторинг, но без наблюдателей. Такие же двусмысленные заявления звучали и после утверждения Мадридских принципов. Дело в том, что после апрельской четырехдневной войны азербайджанская дипломатия полностью провалилась: они начали заявлять, что одержали победу, однако они не смогли дипломатическим путем укрепить эту версию, поэтому говорить о победе неуместно.
Характерно и то, что эти веские заявления прозвучали под резким диктатом глав МИД стран-участниц в Минской группе , и очевидно, это произошло под ультимативные требования. Можно высмеивать, критиковать Уорлика, Попова, но ведь министры собрались не зря, они поставили резкие требования перед президентами. Это постоянное напряжение на линии соприкосновении, как это ни удивительно, бьет именно по Азербайджану, поскольку под ударом оказываются энергетические проекты Азербайджана. Азербайджан не может довести до конечной точки и до своей цели энергетические проекты, о которой широковещательно заявляет. Ибо ни одна страна не вложит свои ресурсы в геостратегические, мировые энергетические проекты в зоне, где идут постоянные бои.
То есть нефть для некоторых стран богатство, а для других – беда. Удивительно, что Армения, богатая природными ресурсами, находится в более благоприятной ситуации, чем Азербайджан, энергетические проекты которого сейчас находятся под угрозой. Запад привел Алиева в тупик, Запад пытается разыграть экономический, энергетический козырь. Азербайджан попытался разыграть козырь Путина: мол, вот-вот он явится в Баку, самолет уже готов, но это был блеф. Они еще попытались придать подготовленной Россией устной договоренности начальников главных штабов Армении и Азербайджана правовой смысл – что якобы договора 1994-95 годов уже не действует. Это тоже был блеф и информационная ловушка. Председательствующие в Минской группы страны действуют в тандеме, и у меня складывается такое впечатление, что в этой ситуации речь пойдет об несколько измененных Мадридских принципах. Но тут встает вопрос: а насколько оно выгодно армянской стороне, поскольку речь в них идет об уступке территорий и придании Карабаху особого статуса?
– Как вы оцениваете в этой ситуации позиции России, которая, по некоторым утверждениям, теряет роль лидера урегулирования?
– Мы работаем в тандеме. Когда после уничтожения вертолета Путин отправился в Сочи для встречи с Алиевым и Саркисяном, то он ничего нового не сказал, он просто уговаривал президентов пойти на заключение мира под эгидой Минской группы ОБСЕ. Азербайджанцы разыгрывали карту, мол, у русских есть свой план, «план Лаврова», но когда армянская сторона заявила, что такого плана нет, есть программа возвращения к Казанскому документу, Путин повел себя очень культурно и вежливо, сохранил удаленность и добился перемирия не на уровне президентов, а через начальников штабов. И впоследствии не вмешался в это дело, поскольку русские вместе с американцами оказались в мирном процессе сразу по нескольким направлениям: Минский процесс – с Украиной, Женевский процесс – вокруг Сирии, и многие другие процессы – в том числе и в Карабахе. Мы работаем в тандеме. И мы этот тандем не развалим.
– Есть один любопытный вопрос, который вроде кажется простым, но довольно активно обсуждается в российских и армянских СМИ. Дело в том, что Лавров сидел рядом с Саркисяном – это рассматривается как дипломатический намек, и так далее и тому подобное. Как вы находите расположение участников переговоров?
– В дипломатии все это специальные и четко продуманные шаги. Глава МИД России сидел рядом с президентом Армении, поскольку Армения является его стратегическим партнером. Армения – член ОДКБ, у России с Арменией есть согласованные позиции. Да, имеются разногласия, но в базовых компонентах Россия и Армения единодушны. Президент Азербайджана сидел рядом с главой МИД Франции, а Керри сидел как посредник, то есть как тамада, не как примиритель, но не как главный. Это была демонстрация того, кто принимает решения.
– Господин Тарасов, как вы считаете, как Армения преодолела четырехдневную войну и ее последствия? И как она вышла из сложившегося положения?
– То что Саркисян уволил некоторых военных, говорит о том, что имеются некоторые проблемы в военной сфере. Но в Армении сидят умные люди, они усовершенствовались в этом деле, работают не первый год, знакомы со всеми тонкостями. Но меня больше всего поражает политика Азербайджана они бросаются из стороны в сторону, в том случае, когда Армения ведет последовательную политику. Они хотят привлечь к делу урегулирования то Турцию, то Германию. Ну, пришла Германия, выдвинула свой сценарий, который не понравился Азербайджану. Азербайджану не нравятся американцы, они уже говорят, что все ключи – в Москве. А Москва говорит им: «Нет, все ключи в руках Минской группы». То есть они разделили энергетические ресурсы Азербайджана и карабахский процесс. Азербайджанские дипломатия не смогла конвертировать свои ресурсы в политику, а армяне, не имея ничего, смогли сохранить свои позиции. И это факт.
Аракс Мартиросян
