Легенды, загадки и тайны в армянском ковроделии
Английский король Генрих VIII — известный коллекционер не только жен, но и восточных ковров — ради пополнения своих коллекций не погнушался казнить лорд-канцлера кардинала Уолси.
Однако после смерти августейшего владельца все его 800 ковров — и среди них немало армянских — сгнили на сырых камнях королевского Hampton Court.
К счастью, ковры, до которых не дотянулась рука монарха, избежали подобной участи, и сегодня мы можем видеть их не только на полотнах знаменитых художников средневековой Европы, но и воочию.
В узлы армянского ковра вплетены легенды, загадки, тайны — по этим коврам прошла история человечества. Приглядитесь — не след ли это роскошного тела Клеопатры, за одну ночь обладания которым мужчины расплачивались жизнью?
В пурпурный ковер страстная египетская царица приказала завернуть себя и доставить на остров Фарос — к императору Рима Юлию Цезарю. Достойная упаковка для царского дара!По многочисленным свидетельствам хронистов, «армянские красные» ковры шли нарасхват в торговых рядах Каира.
А «малиновые ковры» из египетского города Асьюта высоко ценились всего лишь за то, что очень напоминали армянские. Даже из персидских ковров хорошими считались только те, что «не уступали армянским». Но и тут «лучшими из хороших» признавались изделия, вытканные в иранской провинции Исфаган.
Их создавали мастера-армяне, переселенные шахом Аббасом из Джуги в Иран. Исфаганские ковры «особенно напоминали роскошные армянские».На одном из алых длинноворсых ковров смерть настигла великого полководца Александра Македонского.
Иного покрытия полов в помпезных покоях Вавилонского дворца и быть не могло, ведь горг (коренное название армянских ковров) пользовался спросом по всей Ойкумене, даже в арабском мире. Он господствовал во дворцах Омейядов, служил неповторимым украшением стен «замков пустынь».
Лишь старшей жене халифа Гаруна аль Рашида — правителя Абассидского халифата и героя «Тысячи и одной ночи» — позволялось восседать на армянском ковре. Остальным же женам гарема приходилось довольствоваться «армянскими подушками».В 921 году послы багдадского халифа прибыли в Волжскую Булгарию.
Знатный вельможа, второе лицо в посольстве Ибн-Фадлан был потрясен: огромный шатер хана, легко вмещавший тысячу воинов, полностью был покрыт армянскими коврами.
Роскошный ковер купил за четыре миллиона сестерциев император Нерон. Облаченный в пурпурную тогу, в лавровом венке и с золотой лютней в руках метался он по неслыханно дорогому ковру, созерцая бушующую огненную стихию, пожирающую Рим.
Только царская нога имела право ступать по коврам работы армянских мастеров Персии, украшавшим дворец лидийского царя Креза, того самого, от которого пошла поговорка «богат как Крез», и исполинский храм фригийской богини Кибелы в его столице Сарды.
Преподнесенный в дар армянский горг считался выражением глубочайшей почтительности. Это хорошо было известно и правителю империи Газневидов султану Махмуду Газневи, подарившему его кашгарскому хану Кадиру, и визирю Абу Фазн Сури Мараги, отправившему горг своему господину — газневийскому султану Масуди.
А верный вассал халифа аль-Муктадира эмир Абу Сан выплатил ему дань «семью армянскими коврами, один из которых был длиною в шестьдесят локтей и имел такую же ширину» (более 1000 кв. метров).
Великим терпением должен был обладать мастер, потративший 10 лет на создание этого чуда.Армянские ковры — не только собранье легенд и многочисленных исторических свидетельств, но и переплетение — вплоть до путаницы — терминов и названий.
Ковры, созданные в Армении, а также сотканные руками армянских мастеров в иных пределах, назывались «персидскими», «турецкими», «сельджукскими», «польскими» — по названию страны-экспортера, происхождению предыдущего владельца или заказчика. Но дальновидные армянские ковроделы использовали множество уловок, чтобы донести до потомков истинную «родословную» своих творений.
Это — вязь армянских букв на «сельджукских» коврах, хранящихся в Метрополитен-музее (Нью-Йорк), Музее турецкого и исламского искусства (Стамбул), Национальном музее (Стокгольм), Музее Мевляна (Конья, Турция), орлы на коврах с «птичьим орнаментом», которых востоковед академик Иосиф Орбели назвал «говорящими гербами» армянской средневековой геральдики.
Вплетали в узор и вишапа (дракон) — то доброго, то злого персонажа армянского фольклора. И, конечно, крест, ведь, согласитесь, — для мусульманского народного творчества это полный нонсенс!Бесспорно одно — старинные армянские ковры не имели мировых аналогов — «мало подобных ковров в иных странах», считали арабские географы и путешественники аль-Истахри, ибн-Хаукала, аль-Мукаддаси.
В самой Армении ковры сначала предназначались лишь для бытовых целей. Их вешали на стены, ими устилали полы, покрывали тахты, кровати и сиденья, сундуки… В храмах ковры служили завесой для ризниц и алтарей.
В жилищах ими завешивали дверные проемы и использовали как перегородки для того, чтобы отделить «комнату» повзрослевшим детям и молодоженам.Чего только не делали из ковровых тканей — попоны для коней, хурджины (перекидная сума из двух частей), ахаманы (мешочки для соли), мафраши (чехлы для хранения постельных принадлежностей).Постепенно ковры стали драгоценным украшением серых стен царских дворцов и феодальных замков.
Это были и не ковры уже, а картины. На внушительном полотне ранних «вишапогоргов» (dragon carpet) запечатлены все образы сказочного мира — и сам вишап, и птица-феникс, и вплетенные в розетки ковра изображения как мифических, так и реальных животных — верблюдов, львов, ланей, коней…
Где только не был венецианский путешественник XIII века Марко Поло, но и он утверждал, что именно «армяне выделывают самые тонкие и красивые на свете ковры».Однако еще за два столетия до «пиара» великого венецианца, в начале XI века, позволение на торговлю армянскими коврами выдавалось только на высочайшем государственном уровне.
Бойкая торговля шла на площади перед церковью св. Доната в бельгийском городе Брюгге и перед собором св. Марка в Венеции. Ковры, привезенные в Венецию купцами из далекой армянской Киликии, вывешивались на продажу и в самом порту.
Представители торговой армянской компании Исфагана доставляли ковры в заснеженную Москву, в страну тюльпанов и дамб Голландию, в самый древний город Франции Марсель и в столицу балов-маскарадов Венецию.Поставщиком ковров на средневековый европейский рынок была Малая Азия.
Но из всех народов, ее населяющих, только армяне имели давно устоявшиеся обычаи ковроткачества. Лишь армянский горг выделялся оригинальностью орнамента и конкретной «сюжетной» основой. Не удивительно, что он пользовался прекрасной репутацией на мировом рынке.
Особая привилегия была у армянских негоциантов в Польше. По указу короля Стефана Батория (24 мая 1585г.) «безраздельное право на выделку и торговлю коврами в Речи Посполитой» сроком на двадцать лет предоставлялось выходцу из Кафы (Феодосии) армянину Мураду Якубовичу.
Весной 1601 года польский король Сигизмунд III Ваза (Васа) повелевает армянскому торговцу Сеферу Мурадовичу поставить для его дворца ковры из Ирана. Армянские ковроделы при дворе шаха Аббаса I учли вкусы польской аристократии. Они гениально совместили стиль барокко с восточной колористикой.
Так родились знаменитые на весь мир златотканые «Полонезы»…Прекрасные ковры ткали и в Австрии. Альпийский пейзаж пришелся по душе выходцам из Ани — многолюдной столицы средневековой Армении, города «тысячи и одной церкви». Испания, а затем и Франция приютили армян-ковроделов.
Крупнейший арменист Ачарян не исключает, что именно армянскому слову «каперт» (ворсовый ковер), кстати, встречающемуся в переведенной в V веке Библии, и обязаны слова, обозначающие «ковер» в ряде европейских языков (carpet — англ., carpette — фр., krpeta — серб.)
Средневековая Европа не испытывала недостатка в коврах не только благодаря армянским негоциантам, обладающим монопольным правом торговли коврами на международном рынке, но и… крестовым походам.
Рыцари-крестоносцы, возвращаясь с Востока, привозили ковры, незаменимые в плохо отапливаемых средневековых замках: теплые шерстяные ковры спасали от холода. Модное убранство средневекового интерьера — армянские ковры — яркий цветовой акцент безликого «евроремонта», запечатлели на своих полотнах многие выдающиеся художники.
Знаменитые живописцы средневековой Европы — итальянцы Джотто, Мантеньи, Пинтуриккио, Беллини, Якопо Боссано, Караваджо, фламандцы Рубенс и ван Дейк, голландцы Рембранд, Вермеер, Терборх, Ян ван Эйк и Мемлинг, а также Хоггард, Делакруа и многие другие — увековечили в своих произведениях бесценные армянские ковры.
Горг, капрпет, хали
Ганс Гольбейн Младший. «Портрет купца Георга Гизе», 1532 г. Музей Staatliche, Берлин
По мнению арабского географа IX века Абу-Авна — слово «хали», означающее «ковер» в армянском, арабском и турецком языках, происходит от названия города Карин (Западная Армения, ныне Эрзрум), который в арабской интерпретации звучит как Каликала — «город ковров».
Кстати, в средневековой армянской поэзии употребляется еще один синоним слова «ковер» — «базмакан» от «базмел» — возлежать, восседать.
Шерсть из Армении: «гехм» — руно, «аср» — белая чесаная овечья, «асрапайл» — та же, но дополнительно выдержанная в молочной сыворотке для придания блеска,
«асракерп» — пенообразная, «гзац» — взбитая, «казн» — светящаяся, «чур» — тонкий ворс шерсти ангорской овцы, «дфтык» — мягкий козий волос высоко ценилась на международном рынке. Арабский географ ХШ века Ас-Саалиби отводит ей второе место после египетской (персидская — на почетном третьем).
Эрна Ревазова
vstrokax.net
