Александр Сергеевич точен на характеристики
“Ненавижу равнодушие. Ненавижу рабское повиновение и терпение.”
Это не от Алексея Толстого, а от его близкого друга императора России Александра Второго.
Точно также, как от императора Александра Второго: “Кровь стынет в жилах не только от мысли, что Россией правил лютый царь Иван Грозный, но и от того, что в России существовало общество, которое смиренно терпело и не выплёскивало на него своё негодование.”
А мы? А у нас?
Сергей Довлатов говорил, что судьба одного человека может стать лакмусовой бумажкой состоятельности или несостоятельности государства.
Уважаемые читатели, вглядитесь в зеркала, которые висят в прихожих или в ванных ваших квартир.
Не видите покорёженное вашим же государством ваше человеческое достоинство? Не видите.
Значит вы уже смирились с тем, что власть, когда ей заблагорассудится поступит и с вами так же, как с Арменом Чарчяном.
Иосиф Виссарионович Сталин говорил: “Понимаю, что солдат в бессознательном состоянии оказался в плену, но не принимаю, что, придя в себя, он не взял в руки камень и не набросился на охранника концентрационного лагеря.”
Сталин сознавал, что оказавшиеся в плену сознательно предпочитают баланду бесправного раба Германии и ни в грош не ставят присягу солдата СССР. Вот собственно и из-за чего он их приравнивал к врагам народа и отправлял лет на 25 на лесоповал или на строительство дорог и рудников. Он так поступал, потому что считал скотское приспособленчество не достойным образу советского человека.
А вы, уважаемый читатель! Считаете ли вы ваше безразличие к судьбе Армена Чарчяна приемлемым для вас? Если не выходите на улицу с требованием о его немедленном освобождении, значит беззаконие типа: некто сверху, а вы снизу, – вас устраивает.
Когда-то в детстве мы с одноклассниками негодовали от слов Александра Пушкина:” Он трус, он вор, он армянин.”
А сегодня? А сегодня, если в качестве определителя уровня нравственности армянского общества взять наблюдательную характеристику великого поэта и экстраполировать её на происходящее с профессором Чарчяном, придётся признать, что Александр Сергеевич не так и далёк от истины.
Владимир Саркисян
политический обозреватель
