Исследование: “Руководство Азербайджана – военные преступники”. Краткое изложение исследования в материале газеты “Голос Армении”
“Специфичность военных преступлений состоит в том, что такие деяния планируют, организуют, поощряют, подстрекают либо, что менее вероятно, не предотвращают, терпят или не в состоянии их пресечь лица, которые занимают высшие политические и военные посты в государстве. По сути, совершение военных преступлений было бы невозможно, если бы не участие лиц, занимающих высокие посты, так как именно они разрабатывают планы и отдают приказы, поэтому такие лица должны нести большую ответственность, чем подчиненные, которые непосредственно совершили деяние.
ПРОБЛЕМА ПРИВЛЕЧЕНИЯ К УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ТАКИХ ЛИЦ обусловлена тем, что представители военно-политического руководства государств не принимают непосредственного участия в совершении военных преступлений, реальных убийствах и изнасилованиях, лично не нажимают на курок, никого не выселяют, не присутствуют на местах казней и др. преступлений, лично не отдают приказов совершать военные преступления, не подписывают документов, а преступления совершаются вдалеке от их кабинетов. Поэтому было бы парадоксом наказывать только исполнителей военных преступлений, оберегая организаторов от уголовной ответственности”.
Так начинается исследование заместителя председателя Следственного комитета Республики Армения, начальника главного военно-следственного управления полковника юстиции Айка ГРИГОРЯНА, посвященное периоду четырехдневной войны (2-6 апреля 2016 года). А. Григорян в своей работе поставил цель определить круг лиц, подлежащих ответственности, квалифицировать совершенное ими то или иное деяние.
Для этого рассмотрены формы и виды участия в военных преступлениях, которыми оперирует международное уголовное право, деяния Вооруженных сил Азербайджана спроецированы на корпус ранее вынесенных приговоров различных международных уголовных судов. Еще одна цитата: “2 апреля 2016 г. ВС Аз.Р. под общим руководством министра обороны генерал-полковника Гасанова Закира, 1-го заместителя министра обороны – начальника Генерального штаба генерал-полковника Садыкова Наджмеддина, нарушив соглашение о прекращении огня, силами и средствами 1-го армейского корпуса под командованием генерал-майора Гасанова Гикмата Гусейн оглы, 2-го армейского корпуса ВС Аз.Р. под командованием генерал-майора Бархударова Маиса Шукюр оглы, 706-й мсбр (Шукюрбейли) под командованием полковника Гамидова Шюкюра Нариман оглы, при поддержке войсковых частей 4-го армейского корпуса ВС Аз.Р. под командованием генерал-лейтенанта Акберова Ровшана Телман оглы, при взаимодействии ракетно-артиллерийских войск под командованием генерал-майора Гусейнова Джагида Ибрагим оглы, войск особого назначения под командованием генерал-майора Мирзаева Гикмата Иззат оглы, руководившим общими действиями подразделений особого назначения, осуществили акт агрессии в отношении Нагорно-Карабахской Республики (далее НКР), нарушив территориальную целостность НКР, являющейся стороной соглашения.
В ходе ведения агрессивной войны ВС Аз.Р. с целью достижения военного превосходства, грубо нарушая нормы международного гуманитарного права, используя запрещенные методы ведения войны, сделали целями систематических, преднамеренных и целенаправленных атак находящееся глубоко в тылу и не участвующее в боевых действиях гражданское население 8 мирных населенных пунктов (Дашкесан, Мартакерт, Мартуни, Мадагис, Мехакаван, Неркин Оратах, Неркин Чартар, Талиш), включая, в частности, женщин и пожилых людей, проживающих в густонаселенных районах, прилегающих к линии соприкосновения между вооруженными силами НКР и Азербайджана, гражданское население и важнейшую гражданскую инфраструктуру – школы, постройки, дороги, дома, иную инфраструктуру, отдельных гражданских лиц, что привело к гибели и ранениям находящихся под защитой международного права лиц, в том числе детей, а также незаконному крупномасштабному преднамеренному уничтожению частной и государственной собственности, включая важнейшую гражданскую инфраструктуру, на общую сумму 633041269 драмов”.
В ИССЛЕДОВАНИИ ПРИВОДЯТСЯ ПОЛОЖЕНИЯ О ТОМ, ЧТО ЛИЦО, КОТОРОЕ планировало, подстрекало, приказывало, совершало или иным образом содействовало или подстрекало к планированию, подготовке или совершению преступления, несет личную ответственность за это преступление, и это отражено практически в идентичных статьях всех уставов международных судов.
Цитата из текста: “Преступный приказ отличается от таких форм участия в преступлении, как подстрекательство, пособничество и подстрекательство наличием признака принуждения, которое лицо осуществляет на основе либо официальных или фактических властных полномочий, либо на основе применения или угрозы применения физического насилия. В то же время исполнение приказа начальника не освобождает подчиненного от уголовной ответственности, если подчиненный знал, что действие, которое ему приказано совершить, является незаконным, или должен был знать об этом в связи с явно незаконным характером этого действия. Факт, что лицо действовало во исполнение приказа, может быть учтено как смягчающее обстоятельство. Данный принцип именуется “принципом ответственности подчиненного” или “принципом недопустимости ссылки на приказ вышестоящего начальника”.
Большинство главных военных преступников, которых осудил Нюрнбергский трибунал, в качестве довода защиты ссылались на исполнение ими приказа своих начальников. Трибунал отклонил ссылку на приказы вышестоящих лиц и отметил: “Положения статьи 8 устава соответствуют законам всех наций. То, что солдат убил или подвергал пыткам по приказу в нарушение международных законов ведения войны, никогда не рассматривался защитным доводом против обвинений в этих жестоких действиях. Сам факт наличия приказа может быть выставлен лишь в качестве смягчающего вину обстоятельства при назначении наказания”.
Практика государств устанавливает принцип ответственности подчиненного в качестве нормы обычного международного права, применяемой к преступлениям, безотносительно к типам конфликтов. Она тесно связана с нормой, в соответствии с которой каждый комбатант обязан не повиноваться незаконному приказу и с императивной обязанностью соблюдать международное гуманитарное право. Такой же подход реализован в ч. 3 статьи 47 УК РА, что неисполнение явно незаконного приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность. Комиссия международного права ООН разъяснила, что хотя лицо, отдающее преступный приказ, несет особую ответственность за совершение преступления, “нельзя игнорировать ту виновность и ту неизбежную роль, которую играет подчиненный в деле фактического совершения преступного деяния. В противном случае правовая сила и последствия запрещения преступлений по международному праву были бы в значительной мере ослаблены отсутствием какой-либо ответственности или наказания фактических виновников этих чудовищных преступлений, какого-либо фактора сдерживания потенциальных нарушителей”.
СРЕДИ ОГРОМНОГО КОЛИЧЕСТВА НЕОСПОРИМЫХ ФАКТОВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ особое место занимают сведения о безнравственном циничном глумлении и надругательстве над телами умерших и незахороненных военнослужащих и гражданских лиц, включая демонстрацию старшим сержантом Э. Ферзалиевым отрезанной головы военнослужащего Кярама Слояна. Последний “за проявленный героизм” был награжден президентом Азербайджана. Есть множество ссылок на статьи различных международных судов, устанавливающих ответственность за указанные преступления. Упоминаются наказанные правосудием за подобные преступления лица в Кампучии, Восточном Тиморе, Югославии.
Надо признать, что автором была проделана огромная работа совершенно нового уровня, заслуживающая пристального внимания и изучения. Ну а исследование А. Григоряна завершается предложениями, призывающими к действиям в сложившейся ситуации: “Для привлечения военно-политического руководства Азербайджанской Республики к ответственности за совершение военных преступлений, в силу правовой определенности и доказательственной перспективности, необходимо перенять положительный опыт международных органов уголовной юстиции относительно института соучастия, доктрины СПД и доктрины ответственности командиров, так как в настоящее время единственным международным судебным органом, способным рассматривать такие дела, является Международный уголовный суд.
Представляется, что одним из лучших вариантов для Республики Армения станет ратификация статута, подписанная 1 октября 1999 г., и активное участие в деятельности МУС. Необходимо уже сегодня, в условиях отсутствия решения о ратификации Статута МУС, в соответствии со ст. 88 Статута МУС о том, что государства – участники обеспечивают наличие процедур, предусмотренных их национальным правом, для всех форм сотрудничества с МУС, начать проведение правотворческой деятельности по правовому обеспечению расследования военных преступлений в законодательстве Республики Армения, что предусматривает активизацию работы по имплементации положений Статута МУС, подготовку проектов законов о внесении в законодательство Республики Армения изменений и дополнений, направленных на обеспечение сотрудничества Армении с МУС, и приведении законодательства Республики Армения в соответствие с римским Статутом МУС, устранив пробелы в УПК РА, обеспечив возможность самостоятельного расследования военных преступлений, подпадающих под юрисдикцию МУС.
ПРИ ТАКОМ ПОДХОДЕ, РЕСПУБЛИКА АРМЕНИЯ В СИЛУ ПРИНЦИПА PACTA SUND SERVANDA (т. е. принципа добросовестного выполнения государством взятых на себя обязательств по соответствующему международному соглашению, который закреплен в ст. 26 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.), с учетом того, что основания для осуществления универсальной юрисдикции в отношении военных преступлений присутствуют и в обычном праве, имеет все правовые основания возбуждать уголовные дела по фактам военных преступлений, в т.ч. и совершенных на территории Нагорно-Карабахской Республики и без каких либо двусторонних соглашений или договоров с НКР как акт доброй воли в борьбе с военными преступлениями, с согласия органов государственной власти НКР, способных осуществлять эффективный контроль, поддерживать правопорядок и самостоятельно проводить эффективное расследование, в общем порядке расследовать дела на территории НКР, по принципу in absentia (т.е. в отсутствие подозреваемого или обвиняемого на территории государства, ведущего производство по уголовному делу).
Пока такие юридические механизмы отсутствуют, осуществление правосудия в отношении представителей военно-политического руководства Азербайджанской Республики за совершение военных преступлений остается лишь предметом академического теоретизирования”.
Следственный комитет республики армения
