«Основные трудности, связанные с противодействием поссийскими программами, в НКР еще впереди»
Интервью с кандидатом исторических наук, экспертом стратегии НАТО, сотрудником отдела разведки, безопасности и стратегии, аналитиком вашингтонского Института Центральной Азии и Кавказа Эдуардом Абраамяном
– Господи Абраамян, после апрельской четырехдневной войны в зоне Карабаха происходят серьезные изменения: Россия, как всегда, предприняла активные шаги направлении перемирия, говорится также о подготовке президентом РФ встречи на уровне президентов, хотя эта попытка и провалилась стараниями армянской стороны, поскольку президент РА сказал, что не считает целесообразным продолжение переговоров. Сегодня, хотя американская стороны в лице Джона Керри поддерживает контакты со сторонами конфликта и РФ, словно держа под контролем Россию, создается впечатление, что ресурсы Запада не позволяют сбалансировать позиции России в зоне конфликта, которое, по мнению ряда международников, является деструктивным, поскольку она продолжает продавать оружие сторонам конфликта, против изменения статус кво, а также имеет собственные интересы в Южном Кавказе, которые пытается осуществить путем «российской программы» или «плана Лаврова». Как Вы считаете, что происходит в процесса урегулирования – с точки зрения столкновения интересов США-Россия?
– Во-первых, отмечу, что Россия выступает против изменения статус кво, не столь уж верно. Россия выступает за изменение статус кво и желает, чтобы оно изменилось в пользу ее интересов и под ее эгидой, – именно для этого она использует так называемый «Российскую программу» или «план Лаврова», что и предполагает изменение статус кво. Более того, смысл принятого в 1992 году ОБСЕ заявления о запрете продажи оружия конфликтующим сторонам заключается именно в поддержании соотношения сил. Это эмбарго, в сущности, позволил бы затруднить изменение статус кво во всяком случае военным путем, но этого не произошло. Россия, являющаяся членом Минской группы, долгое время нарушало это эмбарго, называя это «бизнес», что странным образом повторяют и время от времени ссылаются и оправдывают некоторые представители армянских властей. Иначе говоря, шаги Москвы как до апрельской войны, так и до нее был направлен и сейчас тоже нацелен на нарушение существующего в зоне Карабахского конфликта статус кво – в пользу своих интересов и вопреки шагам Запада. То есть создать препятствия ради укрепления потенциальных усилий Запада. Оставив в стороне вопрос, кто именно побудил Азербайджан в этих сложных геополитических условиях изменить среду безопасности вокруг Карабахского урегулирования, очевидно, что Россия тут должна получить основные политические дивиденды. Учитывая обострение отношений с Западом, то активные дипломатические вмешательство Москвы в деле прекращения четырехдневной апрельской войны и последующие инициативы со всей очевидностью помещаются в контекст обострения отношений с Западом.
– Как Вы считаете, какое отношение имеет Карабахский кризис в контексте соперничества Запад-Россия в Южном Кавказе?
– Чтобы получить полное представление, мне кажется, следует рассмотреть тенденции и динамику конфликта Запада и РФ. Дело заключается в том, что начиная, пожалуй, с 2014 года, с аннексии Крыма проводит политику, которое на Западе квалифицируется как «ревизионистская» и деструктивная, направленной на то, чтобы устранить тот порядок, которая сложилась в мире после холодной войны. Владимир Путин присоединил этот вызов к противодействию Запада, который совпал с политикой удержать НАТО и стратегией США изолировать РФ на мировой арене. Не смотря на то вопреки усилиям, Москва не стала «незаменимым» другой Вашингтона, Вашингтон, тем не менее, не изменил свою политику в отношении РФ.
Более того, в последние несколько месяцев сменился американский командующий союзными силами в Европе, США, приняв Программу обеспечения безопасности Европы, начал строить военные инфраструктуры, желая сделать еще более эффективной стратегию сдерживания РФ, обеспечить большую безопасность партнеров по НАТО. Более того, учащающийся риск столкновения подводных лодок, кораблей и истребителей НАТО и РФ, новое сосредоточение войск говорит о том, что отношения Запада и России вступает в новый, еще более угрожающий и непредсказуемый этап. В этом контексте повышение оперативной безопасности Балтийского и Черного морей приобретает для военного присутствия НАТО исключительное значение. А это означает, что Южный Кавказ, как часть большого Причерноморского региона, обретает еще большее стратегическое значение для противоборствующих сил, прекращаясь в арену глобального противоборства. Состоявшийся 20-го апреля заседание Совета НАТО-Россия (а он работает с 2014 года) не только ничего не дало, но и ясно показало, что Россия и кардинально отошли друг от друга в порядке мировосприятия и безопасности. В политических и аналитических кругах Евроатлантического содружества наиболее актуальными становятся обсуждения о новых союзных структурах и партнерах, в которое с целью сдерживания России войдут члены НАТО и партнеры НАТО. Таковыми являются, например, Нордического ассоциации обороны Балтии (NDC), в которую входят страны-члены НАТО Скандинавии и члены партнеры Балтии, а также пока еще обсуждаемая, так называемая программа «Интермариум», в которую войдут, скорее всего, страны НАТО и их партнеры Причерноморья. Подобные программы в экспертных кругах принято назвать НАТО-2 или «Альянс в альянсе», причем их обсуждение активизировались после украинских событий.
В настоящее время Грузия также все больше входит в орбиту западной безопасности. Путем усиления военно-морских сил Грузии и Украины – также в Грузии и Молдавии. Еще три года назад альянс дал согласие на включение грузинских сил на силы Быстрого реагирования НАТО (NRF). Более того, в альянсе обсуждается также вопрос о постоянном размещении в Грузии американских солдат и вооружения. Подобное же учения НАТО осуществляет и в Молдове. Все это не может не беспокоить Москву. Не следует забывать, что апрельская война принесла в регион новые угрозы и напряжения, в том числе и активное вмешательство России, которое происходит после планируемого заседания НАТОвского саммита в Варшаве. Это повод еще больше привлечения Грузии в оборонительную систему Запада и путей размещения в ней американских вооружений. Пожалуй, мало вероятно, чтобы Грузия получила на Варшавском саммите приглашение на участие в альянсе, однако то, что Н АТО сделает более обширным принятый еще 2014 году для Грузии Предметный пакет (Substantial Package), превыше всяких сомнений. Исходя из этого, Москва сделает максимум того, чтобы избавить Минскую группу от США и, более того, от того, чтобы лишит США возможности оказывать влияние на урегулирование Карабахского конфликта.
Особенно интересно отметить, что Минская группа ОБСЕ являются той общей политической платформой, где США и Россия, может, уже чисто формально, считаются партнерами. Несмотря на это, противоречия Запад-РФ уже дают себя знать и в рамках Минской группы. Иначе говоря, единственный посреднический институт – Минская группа ОБСЕ, – занятый вопросом решения урегулирования Карабахского конфликта, вовлекается в соперничество Запад-Россия. И действительно: предложение американского сопредседателя перед апрельской войной об установления контрольных механизмов, установки особых приборов, фиксирующих нарушение соглашения о прекращении огня было фактических отвергнуто Россией и Азербайджаном. Более того, апрельские события и отдельная, вне Минской группы, инициатива России о размещении миротворцев в зоне конфликта сделала невозможным осуществление этого плана США. Москвы главное – не обязательно нарушить планы США насчет механизмов, для нее главное – лишить американской стороны возможности как-либо влиять на Карабахский кризис. Это можно сделать только единственным образом – контролировать ситуацию прямым образом, превратить себя в единственного «неизменного» игрока как для конфликтующих сторон, так и для Минской группы, которая примет правила игры Москвы и ее главенствую ролью Другой возможный вариант – вывести потерявшую значительную роль США из процесса путем дислокации в зоне конфликта миротворцев, что, как пояснил президент РА Серж Саркисян, возможно, если кто-то из конфликтующих сторон обратится к Москве с такой просьбой. Возможно, что этот вариант все еще актуален для Москвы, поэтому трудно сказать, что армянская сторона отвергла «план Лаврова. Думаю, что основное противодействие российским планам все еще впереди.
– Как Вы считаете, каким образом США смогут восстановить геополитический баланс и нейтрализовать российские программы, опасность которых не исключена? Как вы уже отметили, еще до этапа нынешних военных действий событиям предшествовал активные посреднические действия США, когда сопредседатель от США предложил сторонам контрольные механизмы, а госсекретарь Франции по вопросам Европы и Южного Кавказа даже заявил, что Франция готова предоставить такие механизмы. Однако Лавров заявил в Ереване, что соглашения о прекращении огня 1994-95 годов и особенно документ 1995 года бессрочны, что Германии, которой поручены контрольные механизмы, нужно проявить последовательность в этом деле, чтобы стороны успели выполнить поручения РФ. Что все это означает?
– План России пригласить Германию вовсе не случаен, более того, это хорошо продумано Москвой. Германии в этом году поручено руководство ОБСЕ, поэтому для российской стороны это приемлемый вариант – активизировать Германию и лишить США возможность оказывать влияние на Карабахский кризис. Германия почти всегда была сторонницей урегулирования отношений России с Евроатлантическим содружеством и имела с лишком мягкое отношение с растущими устремлениями ревизионистскими России, чем, например, США, Великобритания, Польша или та же Франция. Дело в том, что хотя Германия, в отличие от других обстоятельств, сочла неприемлемыми выдвинутую Москвой идею о четком разделении зон воздействия, она, в отличие от вышеназванных стран, она сочла понятным территориальные претензии и проблемы РФ. Исходя из этой логики, Германия после Бухарестского саммите НАТО в 2008 году выступала против предоставления приглашения в Североатлантический альянс Грузии и Украины, мотивируя это тем, что это еще более обострит напряженные отношения с Россией. Иначе говоря, геополитические восприятия РФ насчет баланса сил в Европе понятны и ясны для Германии, благодаря чему Южный Кавказ де факто понимает приоритет интересов Москвы. То есть, опираясь на примеры, Москва решила пригласить Германию, во-первых, заменив американское предложение о контрольных механизмах немецкими, что на самом деле является политическим средством для предотвращения таких механизмов. Предложение Франции я также рассматриваю как опосредованный вариант США, который Москва либо вновь торпедирует, либо попытается нейтрализовать немецким предложением. К ороче говоря, размещение этих механизмов и оборудования, особенно со стороны Германии, на данный момент попросту неосуществимы – если смотреть со стороны напряженной ситуации на линии огня и отсутствия политического желания Германии.
В конце концов, все это – один из случаев противопоставления Запада-Россия, поэтому вовсе не случайно, что США все более побуждает Германию защищать южный фланг НАТО – чтобы все главные партнеры ощутили большую ответственность за защиту рубежей.
– Президент РА дал обширное интервью американскому медиа компании «Бломберг», затем представил те требования, который позволят Армении счесть за стол переговоров. Учитывая эти условия и интервью, как Вы оцениваете позицию армянской стороны?
– Представленные в интервью соображения, а также и все три условия были правильны, поскольку всем было известно, что переговоры носят чисто формальный характер. Кроме того, Азербайджан допустил грубые нарушения Хельсинского акта и Женевской конвенции, более того, высшие власти страны поощрили и наградили тех военнослужащих, который принимали участие в столь бесчестных поступках и жестокостях. После всего этого идти и переговариваться, забыв эти требования, означает просто поражение. Более того, если рассматривать дело с точки зрения классической дипломатии, то сторона, прибегшая к агрессии, так и не была наказана, даже наоборот, она готовит почву для нового нападения. В подобных случаях идти на переговоры с такой страной означает дать ей время для лучшей подготовки.
– Что должна сделать Армении, чтобы не допустить новое широкомасштабное столкновение на линии соприкосновения?
– Апрельская война принесла с собой резкое изменение правил игры, создало совершенно новую ситуацию, в которой нет никакого способа механизма предотвратить возможность воны. Та легенда, что мировое сообщество не позволить начаться войне, по шло прахом. Разумеется, никому не нужна широкомасштабная война – ни США, ни России, ибо она утеряет последние хрупкие возможности влиять на ситуацию. Однако, если подходить реалистически, то нет никаких глобальных препятствий втянуть Азербайджану или Армении в более активный этап войны. Поэтому Армения должна быть более адаптирована к новым условиям, проведя в стране структурные изменения, потому что сложившаяся после апрельской войны ситуация вряд ли выгодна Армении. Соперничество Запад-Россия сделало гораздо более значительными решить политические вопросы путем войны. Это новая ситуация, новая реальность, которую пытается использовать Азербайджан, и Армения должна предпринять шаги, которые лишат Азербайджан стать угрозой военно-по литической угрозой для всех жителей РА или НКР. Будем реалистами: либо Армения будет созидать политическую историю региона, вытеснив с по литической арены конкурента, либо Азербайджан. Подобные конфликты не длятся долго и завершаются территориальным, военным и политическим успехом одной стороны. В конце концов, не идти к агрессору, не говорить с ним и в то же время признать Арцах как независимую страну или как часть Армении – это тоже внешняя политика. Армения находится в совершенно реальности, в условиях игры совершенно иного кризиса, требующей от Армении иного способа действий, что возможно только в условиях новой формации и объединения. Заметны также изменения психологии народа, что говорит о возврате довоенной армянской ментальности. Поэтому единственный путь к победе из этого состояния представляются решительные структурные изменения во всех сферах – дипломатии, экономике, внешней и внутренней политике, геополитической ориентации.
Однако действительно ли нынешние власти РА не отступят от выдвинутых президентом трех требований и окажутся ли способны поставить на новые основы деятельность государственных институтов армянского государства? Трудно сказать. Тем не менее, ясно одно – постепенно становится ясно, что в мировом взаимоотношениях наступает время создания новых прецедентов. Одним из подобных прецедентов может стать новая качественная Армения, которая преодолевает нынешние и будущие угрозы – ради еще больших успехов грядущих поколений.
Аракс Мартиросян
