«Азербайджан продолжает очень большой политический блеф»
Наш собеседник – депутат фракции РПА Карен Бекарян
– Правительство РА в силу будущих неясных перспектив приняло решение о судьбе законопроекта насчет признания Республики Арцах. Общественное мнение вокруг законопроекта разделились на две части: первый – вопрос признания сегодня наиболее благоприятствующей, и второе – признания чревато опасностями и может привести к широкомасштабной войне. Какого вы мнения на этот счет?
– Это очень глубинное восприятие – признание и война. То есть, признание имеет перед собой конкретные цели, и если процесс показывает, что поставленные задачи можно решить, то есть момент выбора точного времени. Тот подход, что в результате этого что-то автоматически пойдет не так, не очень импонирует мне, по тому что мы не хотим что-то не совсем корректное. Признание – этот плод политического решения, а мы желаем представить политический результат на одной чаше весов с военным решением. Каждая из сторон имеет свой арсенал политических решений и вовсе не старается избегать ее задействования. Иное дело, когда ты идешь на признание вынужденно, когда нет другого выхода, , тот есть, именно отсюда вытекает много раз повторенное РА тезис, что если случится широкомасштабная война или военная авантюра, то РА пойдет на это. А вообще то, рассматривая вопрос, следует видеть, что в этом и есть вопрос времени. Приведу самый простейший пример и стремимся добиться его – мировое признание НКР. Отсюда следует, что если твое признание поможет международному признанию НКР, то есть после признания РА начнется цепь признаний, то естественно, чем мы ждем? Но, если же этот процесс приведет к тому же Северному Кипру, то я не думаю, что это станет целью жизни каждого из нас. Я понимаю, что эти смутные времена, напряженность слились воедино, именно отсюда идет вся эта смута, которая появляется время от времени.
– Если наступит положенный час и Армения признает НКР, что последует за этим?
– Разделим вопрос на две части: если придет момент, и политические обстоятельства окажутся благополучны для этого, то мы должны определенно осознать, что признание приведет к расширению международного элемента, и этот процесс признания не ограничивается и не завершается в РА. А второе: если речь идет о наступлении подходящего времени и мы делаем это вынужденно – есть пришла война или наступило форс-мажорное обстоятельство, – то это уже иной вопрос и в это время мы обеспечиваем наше максимальное вмешательство и увеличиваем наше возможности по гарантированию безопасности. Это различные состояния. То, чего мы становимся очевидцами, – это второе состояние, посколько напряженность не стихает.
– Азербайджан продолжает сосредотачивать войска, отказывается возвращаться за стол переговоров, не признавая выдвинутых Арменией трех условий, посредники продолжают разговоры о всеобщем мире на принципах равенства, а Армения утверждает, что мяч на половине поля азербайджанцев. Что должны быть при таких условиях, каков конец всего этого?
– Вы отметили формулировки, тезисы, соображения, которые в случае необходимости можно считать сомнительными. О сосредоточении войск мы знаем, и именно в том заключается тот гвоздь, который и не позволяет снизить напряжение. Я не думаю, что Азербайджан ошибся – просто они хотят получить какие-то дивиденды. Одновременно Азербайджан продолжает тот очень крупный политический блеф, в рамках которого кроется и плач Азербайджана перед мировым сообществом о том, что его правительство ведет политику примирения, хотя на самом деле это не так, то есть концентрация не падает, напряженность не снижается, войска не уходят на места прежнего пребывания, в риторике его продолжаются милитаристские заявления и т. д. Что же касается посредников, то, думаю, что лишь незначительная часть их деятельности становится известной.
Думаю, что эта челночная дипломатия работает как следует, хотя не все нам видно. То есть и в этом неведении скрывается определенная разница позиций участников переговоров, которая не становится еще настолько перешедшей в общее, когда становится виден стол переговоров и стороны, согласившиеся в нем участвовать. Из этого тоже можно понять, где именно разница позиций. В очередной раз случилась агрессия Азербайджана против НКР, которое приводит собой вот что. Первое: дорогие сопредседатели, к чему приводит непрекращающийся огонь, вся эта постоянная стрельба по гражданским и военным лицам? Говорить о доброй воле, переговорах – разве это не значит, что должны замолчать все эти ружья и пушки? Второе: что еще должно случится, чтобы вы поняли, что самым первым и основным элементом переговорного процесса должны быть контакты между Азербайджаном и Карабахом?
Азербайджан начинает агрессию против Карабаха, да еще с такой жестокостью преступлениями, а вы утверждаете, чтобы НКР не принимал участие за столом переговоров? Так или иначе, но это нравственный вопрос. Однако, думаю, это детально рассматриваемая проблема. В конце концов, если этот товарищ хочет мира, поскольку если размахиваешь флагом мира, то ты ведь хочешь решения каких-то своих проблем. А может, этот товарищ пытается уклониться от переговоров и попытаться решить военные вопросы, а затем и дипломатические – когда ему придет в голову?
Это все вопросы, которые РА или НКР не могут поставить перед собой. Если посмотреть со стороны Азербайджана, то получится, что он пытается затереть, заштукатурить имеющееся, не нести какой-либо ответственности и вступить в переговоры, словно ничего и не произошло. То есть задача Минской группы – создать такие условия, чтобы эти переговоры стали возможными. Мы этого не видим, однако по закрытым дипломатическим каналам довольно активно проявляются.
Гаяне Хачатрян
